Публикуем отрывок из дебютного романа Лиззи Дамилулы Блэкберн «Когда замуж, Инка?» Главной героине – чуть за тридцать, с хорошей работой, оксфордским образованием и жильем в Лондоне. Но почти ежедневно Инка слышит от всех вопрос: «Когда уже замуж, Инка?» А когда получает приглашение на свадьбу, то решает во что бы то ни стало найти спутника. Удастся ли ей это?
Я еще раз читаю пришедшее вчера письмо и позволяю себе еще один всплеск восторга, прежде чем вернуться к происходящему вокруг меня. Свадьба поражает пестротой и шиком: представьте себе палитру с преобладанием бронзы, золота и розовых тонов, море шелковых цветов, подсвечников, роскошные кресла «Кьявари»… И в центре всего этого великолепия — Рейчел и Гавеш, смотрящие только в глаза друг другу. Я наблюдаю из глубины зала, залитого теплым светом свечей, за их танцем. Рейчел выглядит потрясающе в своем царственном платье и многослойном золотом головном уборе, как и Гавеш в расшитом блестками пиджаке со стегаными рукавами; на голове у него сооружение, больше всего похожее на корону.
Ума не приложу, как они сумели все это спланировать меньше чем за полгода. Они представляют разные культуры, в равной степени зацикленные на важности свадьбы, тем не менее умудрились прекрасно все совместить — и оставить друг друга в живых.
Держа в руке бокал шампанского, я смотрю, как гости в индийских сари и в нигерийских азоэби, пританцовывая, осыпают Биг Маму и мать Гавеша американскими долларами. Кеми тоже танцует. Она надела туфли без каблуков и демонстрирует высокое мастерство.
— Вот и ты! — Нана обнимает меня и чмокает в щеку. Сегодня мы похожи на близняшек: обе в розовых платьях подружек невесты на манер сари. Нана потрудилась на славу.
— Я так счастлива за Рейчел и Гавеша. Ты только полюбуйся на все это! — Я раскидываю руки.
— Да, им есть чем гордиться, — говорит Нана и добавляет: — Тебе тоже.
— Мне? — Я усмехаюсь. — Будем реалистками: мой вклад не так велик.
— Я не о свадьбе, а о том, какой путь ты проделала.
Я обнимаю ее в знак благодарности, и мы покачиваемся в ритм музыке.
— Ну, и где твой спутник? — Она потешно вертит головой.
— Спутник? — Я хмурю лоб. — Ты же знаешь, я давным-давно махнула рукой на свою «цель подружки невесты». Теперь моя цель — полюбить саму себя, над этим и тружусь.
— Ты не пригласила Донована?
— Нана, мы с ним просто друзья. — Я отпиваю свое шампанское, притворяясь, что не вижу ее скепсиса.
— Моя любимая музыка! — Нана приподнимает подол, целует меня в щеку и бежит на танцпол, чтобы оторваться под афробит.
— Инка! — Это тетя Блессинг, и не одна. — Хочу кое с кем тебя познакомить. — Она с улыбкой указывает на седовласого господина, похожего на Шона Коннери (конечно, уже не Джеймса Бонда). — Это Терри Мэттьюс.
Я моргаю, потом вспоминаю о хороших манерах.
— Извините, рада познакомиться. — Я пожимаю ему руку.
— Блессинг говорит, что вы поступили на новую работу?
Я кошусь на тетушку, с лица которой не сходит улыбка.
— Да, с недавних пор я — руководитель проекта в оргганизации помощи бездомным. Это, конечно, неимоверно далеко от того, чем я занималась до того. Очень жаль, что мы не встретились раньше.
Терри машет рукой.
— Ничего страшного. Примите мои поздравления. Очень важно делать то, что приносит тебе счастье.
Я опять смотрю на тетю Блессинг. Вот кто выглядит олицетворением счастья!
— Так, а теперь позволь познакомить тебя с еще одной моей племянницей. — Тетя Дебби берет Терри под руку. — Вон она! — Тетя Блессинг обнимает меня. — Увидимся позже, моя дорогая.
Я смотрю, как они лавируют по залу, среди столиков с белыми скатертями, золотыми подсвечниками и цветами из шелка.
Первое, что я думаю: Неужели они познакомились на сайте? Следующая мысль: Я ужасно за нее счастлива! Она — живое доказательство, что любовь можно найти в любом возрасте.
Широко улыбаясь, я иду к буфету. Меня манит кокосовый пудинг «ваталаппан» — пальчики оближешь! По пути я вижу Олу, закинувшую в танце руки на шею Джону. Мы встречаемся глазами, она мне машет, Джон тоже. Чудесно наблюдать их взаимную нежность.
Я тянусь за десертной тарелкой — и в этот момент кто-то трогает меня за плечо. Я оглядываюсь. Феми!
— Здорово тебя увидеть, Инка! — Я удостаиваюсь крепких объятий и широкой улыбки. Совсем забыла, что он будет на свадьбе! Сейчас, видя его перед собой, я жду знакомого ощущения, смеси волнения и тревоги. Но ничего похожего не чувствую. Это значит, надо полагать, что мне уже все равно.
— Привет, Феми. Я тоже рада. Где Латойя? — Я озираюсь.
Феми уже не сияет, больше всего его сейчас занимает пол.
— Мы расстались, — мрачно сообщает он.
— Вот оно что! Очень жаль! — Мне совестно, что я задала неуместный вопрос. Мне, конечно, немного радостно, но преобладает огорчение.
— Оказалось, что мы поторопились. — Феми пожимает плечами, но видно, что ему очень обидно. — Она не перестала любить своего бывшего, так что… — Ему удается оторвать взгляд от пола — но ненадолго.
— Я очень тебе сочувствую, Феми, правда.
— Не надо. — Он проводит ладонью по голове, и я поздравляю себя с тем, что не таращусь на его бицепсы. — Вообще-то мне стоило бы попросить у тебя прощения. — Он тяжело вздыхает. — Прости меня, Инка, за то, что у нас с тобой не вышло… Иногда я думаю, что разрыв с тобой был величайшей ошибкой моей жизни.
Я смотрю на него, не веря своим ушам. Мир вокруг перестает существовать. Постепенно я понимаю, чего жду. Я жду какого-то чувства: мстительного злорадства, тоски. Чего угодно. Но нет ровным счетом ничего, не считая понимания, что я успешно оставила его в прошлом.
До Феми доходит то же самое. Он смущенно переминается с ноги на ногу в своих сверкающих штиблетах. Наконец откашливается и говорит:
— Между прочим, ты очень красивая.
— Спасибо. — Я чешу себе локоть. Поразительно, но этот комплимент тоже ничего для меня не значит. Несколько месяцев назад мое сердечко так от него затрепетало бы, так затрепетало!..
— Ты здесь с кавалером? — Феми смотрит куда-то вбок, и в тот момент, когда я собираюсь ответить отрицательно, появляется Донован.
Погодите-ка: Донован?
— Все никак на тебя не налюбуюсь! — говорит он и сгребает меня в охапку. Я тем временем ломаю голову, откуда он здесь взялся.
— Прошу прощения. Донован. — Он протягивает руку Феми. У того ужасно забавное выражение лица.
— Что ж, был рад повидаться. — Кивнув мне, Феми неуклюже машет рукой Доновану и торопится прочь, как будто ему срочно понадобилось справить малую нужду.
— Дай догадаюсь: твой бывший? — Донован смешно наклоняет голову. Я так привыкла видеть его в левацкой толстовке с капюшоном, что сейчас поражена, до чего привлекательный у него вид в строгом костюме.
— Он самый. — Я мысленно отдаю должное его аккуратной бородке. — Ты-то здесь какими судьбами?
— То есть как?.. — Он пятится, как будто его ранил мой вопрос. — Нана сказала, что ты хотела меня пригласить, но смущалась.
— Она за это поплатится! — Я поворачиваю голову — и нисколько не удивляюсь, увидев наблюдающую за нами Нану. Она показывает мне два поднятых больших пальца. Вот хитрюга!
Не вечер, а какое-то гала-представление! Рядом с нами как по волшебству вырастают моя мамочка и тетя Дебби. Тете я теперь благоволю: когда я не поймала букет Рейчел, она прикусила язык.
— Здравствуйте, тетушки, — говорит им Донован, прежде чем я успеваю его представить. Судя по виду обе-их, они уже знают, как его зовут. Как так?
— В прошлое воскресенье Донован был в нашей церкви Всеобщего Радушия, — объясняет Дебби, правильно истолковывая мое недоуменное выражение.
— Мы запомнили его по показу коллекции Наны, — дополняет мама, — и решили с ним познакомиться.
— Вот оно что… — Эти их лукавые гримасы хорошо мне знакомы. Минуточку, чего ради Донован заявился в церковь Всеобщего Радушия?
— Ну а сейчас просто подошли поздороваться, — заключает мама, поправляет свою чалму и отчаливает.
Я моргаю. Ну и чудеса! Рядом со мной красавец мужчина (объективности ради надо это признать), а она даже не усматривает в нем моего потенциального хуз-банда?
Я недоуменно провожаю их взглядом.
— С каких пор ты стал прихожанином Всеобщего Радушия? — спрашиваю я Донована, придя в себя.
Он усмехается и закатывает глаза.
— Одно воскресенье не в счет. Я понял, что это не для меня.
— Почему? — спрашиваю я. — Не почему это не для тебя, а почему ты вообще там оказался?
Ответ следует не сразу.
— Думаю, желание заглянуть туда возникло у меня после нашего разговора о вере. Захотелось, так сказать, наведаться в свое прошлое. Сейчас я не назову себя верующим христианином, но определенно я… заинтригован. Ты слыхала о курсе «Альфа»? Я начну его посещать через две недели.
— У меня нет слов…
От улыбки Донована у меня в животе начинается сладостный трепет.
— Между прочим, у нас есть повод для праздника. Я узнал про твою новую работу. Ты свободна в следующую субботу?
Мои губы улыбаются сами по себе.
— Только учти, никакого шика. — Моя улыбка становится еще шире. — Просто «Чикен Коттедж» или что-то еще в этом роде.
— Так прямо «Чикен Коттедж»… — А как насчет «Нандо»?
Опять эти ямочки у него на щеках!
— Донован, ты в курсе, что приглашаешь меня на свидание? Я думала, ты боишься предлагать такое женщинам.
Донован чешет в затылке.
— Вообще-то да. Но ты — исключение. — И, не в силах дольше сохранять серьезность, он переспрашивает: — Так ты свободна в следующую субботу?
— Да. — Я улыбаюсь настолько широко, насколько позволяет мускулатура щек. И, изображая пресыщенность, добавляю: — Если надо.
Диджей ставит известную всем композицию Candy группы «Камео». Гости дружно торопятся на танцпол, где самые увлеченные танцоры уже выстроились рядами и для начала тренируются под басы, с какой ноги начинать.
— Ух ты! — Донован щелкает пальцами. — Разок у меня это получилось — но только разок.
Я испуганно тяну его за руку.
— Я не сильна в танце «электрик слайд».
Донован разочарован.
— И я слышу это от черной женщины?!
— Должен же быть на свете хотя бы один чернокожий человек, которому это не дано?
— Не бойся, я тебя научу! — смеется Донован и опять берет меня за руку.
Мы выходим на танцпол и стоим бок о бок, глядя туда же, куда все остальные.
— Смотри, все просто. — Он делает два шага влево, два вправо, два влево, два назад, два вперед, выбрасывает в сторону ногу, поворачивается на 90 градусов — и повторяет все то же самое сначала.
Донован прав, это не бином Ньютона. (Правда, на свадьбе Кеми я с этим танцем опозорилась.) Две неудачные попытки начать, два неполноценных поворота — и я все-таки ловлю ритм.
— Вот видишь! — радуется Донован. — А ты говорила… Ты как будто для этого родилась!
Я делаю два шага влево, два вправо. Высматриваю в толпе лица дорогих мне людей.
Два шага назад
Тетя Блессинг, тетя Дебби, Биг Мама, моя мама.
Два шага вперед
Кеми, Уче, Чинеду, дети Олы.
Вильнуть бедрами, дернуть ногой, повернуться…
— Упс! Прости, Донован.
Боже, у Тебя отменное чувство юмора.
